— С чего началось ваше увлечение наукой?

— Я, в общем-то не планировал сначала заниматься наукой и формировался как практический врач – сначала в интернатуре по неврологии, потом была специализация по анестезиологии-реаниматологии. Работы было достаточно много, особенно когда работал в день. А вот когда перешёл на сменную работу, это был конец 90-х годов, появилось свободное время. Вокруг были учёные, кандидаты и доктора наук с кафедры неврологии, и, глядя на их усилия и научные достижения, я понял, что мне это интересно и в этом направлении начал двигаться. Очень хорошо, когда чаяния молодого учёного совпадают с интересами серьёзного, состоявшегося учёного. Таким триггером научного развития был научный руководитель, Бурдаков Владимир Владимирович. Наши интересы во многом совпали, и мы начали совместное движение по научному пути.

— С какими трудностями Вы столкнулись в начале научного пути?

— Трудности были и в начале, и в дальнейшем, многие были легко преодолимы, с другими было сложнее. Думаю, трудностью было то, что мы приняли решение заниматься той сферой деятельности, в которой у нас не было практически никакого опыта – вопросами прогнозирования течения и исходов осложнённого ишемического инсульта. Многие технологии, которые мы в дальнейшем разрабатывали и применяли, носили новаторский характер. И естественно, не будучи математиками, на первом этапе мы нуждались в серьёзном сопровождении со стороны специалистов. Но потом появились и собственные разработки, в том числе в области методологии математического моделирования, и сейчас мы имеем законченный цикл методического обеспечения в данном направлении.

— Как понять, что ты выбрал правильный путь?

— Когда без дела, которым ты занимаешься, ты не можешь жить, то есть ты просыпаешься, ложишься спать с мыслями об этом, то, значит, ты находишься на правильном пути. Наука, и вообще медицинская деятельность, не должна быть бременем для тебя как для личности. Если формируется позитивный психологический личностный тренд, значит, ты находишься на правильном пути и это твоё дело. Если же всё происходит через «не могу», через «не хочу», скорее всего, результата не будет и лучше заниматься чем-то другим.

— Нравится ли Вам наблюдать за успехом своих подопечных?

— Это большое удовольствие, наблюдать, как растут молодые исследователи, молодые специалисты, которые формируются как личность во всех смыслах, и ты понимаешь, что научная и медицинская деятельность – это сферы, которые носят стержневой характер для развития человека. Мы все проходили через этапы своего роста, формирования своей зрелости, компетентности, это всегда увлекательный и динамичный процесс. Кто-то проходит его легче, кто-то со сложностями, но, в любом случае, это всегда большая радость.

— Каким Вы видите научное развитие нашей страны через 10 лет?

— Сейчас многое говорится об искусственных технологиях, об искусственном интеллекте, цифровизации, и, думаю, что перспективы как раз в этом. И именно в этом направлении Российская Федерация имеет наибольшие возможности и потенциал, это одна их сильных сторон нашей деятельности. Считаю, что в первую очередь будет безусловно развиваться прикладная наука, в том числе в интересах экономики, диверсифицированной экономики, в которой развивается импортозамещение, технологии безопасности.

— Почему Вы решили стать наставником молодых ученых?

— Думаю, это закономерный этап индивидуального развития учёного и научного коллектива в целом, когда состоявшийся исследователь становится наставником и, таки образом, происходит цикл развития. Хотя зачастую имеет место определённая «конвеерность» в подготовке научных кадров, в данном вопросе совершенно необходим индивидуальный подход. Надо понимать, что человек, который является перспективным молодым ученым – это личность со своими интересами, со своими целями, задачами, их надо учитывать. И также надо понимать, что у этих людей происходит личностное формирование, и они ученики, во многом пока еще студенты. Чтобы они перешли в разряд более серьезной категории, надо, конечно, поработать с ними.

— Насколько важными Вы считаете личные взаимоотношения в научной работе?

— Продуктивная работа возможна только там, где присутствуют здоровые человеческие отношения, поэтому личные качества и взаимоотношения являются одним из ключевых факторов, в том числе в научной работе.

— С чего началось ваше увлечение наукой?

— Интерес к чему-то подобному чувствовал с детства, читал научно-популярную литературу, в школе участвовал в олимпиадах. А непосредственно начал заниматься наукой на 3 курсе на кафедре нормальной физиологии.

— Расскажите о вашем проекте? Чем он полезен?

— Мы работаем в нескольких направлениях, одно из основных – критические состояния при острых нарушениях мозгового кровообращения, прогнозирование их клинического течения и исходов. Раннее выявление риска жизнеугрожающих осложнений у пациентов должно способствовать своевременной коррекции лечебно-диагностической тактики и, тем самым, улучшить результаты лечения.

— Как появилась идея? Насколько сильно на нее повлиял наставник?

— Будучи студентом, я стал интересоваться вопросами нормы и патологии головного мозга, а далее, на пятом курсе – интенсивной терапией. На стыке этих интересов я познакомился с Вадимом Ивановичем, который многие годы работает над решением проблем в одной и в другой областях медицинской науки. Он и сформулировал тему работы, которой я занимался в ординатуре и аспирантуре – полиорганная недостаточность при тяжёлом ишемическом инсульте.
Я считаю, начинающему исследователю трудно определиться с конкретной проблемой, которую он мог бы решить в ходе своей работы. Такие идеи приходят с практикой, когда с ними сталкиваешься и думаешь, что делать дальше в данном случае. Поэтому определение темы на данном этапе это заслуга научного руководителя.

— Как вы познакомились с вашим наставником?

— Когда я занимался поиском темы для исследовательской работы на стыке неврологии и интенсивной терапии, в студенческом научном кружке мне рекомендовали обратиться к Вадиму Ивановичу, и тогда мы начали совместную работу.

— В чем заключалась помощь наставника во время работы? Какие советы помогли вам по-другому взглянуть на науку?

— Кроме чисто рабочих моментов – определение темы, выбор конкретных методов и обучение им, помощь в организации исследования – это огромная моральная поддержка на всех его этапах, а также помощь в осознании того факта, что работать можно и нужно эффективно и в срок.

— Если абстрагироваться от темы науки, чему Вас еще научил наставник?

— Во-первых, он является моим преподавателем по лечебной специальности – анестезиологии и реаниматологии, работа в которой составляет единое целое с научной деятельностью. А кроме того, обучил важному постулату, что залог продуктивной работы – нормальные человеческие отношения в коллективе, что практика и подтверждает.

— Какие у вас планы на будущее? Возникли ли у вас новые идеи по ходу этой научной разработки, если да, то поделитесь ими?

— В плане исследовательской работы, определённые идеи есть, и появляются они и по ходу научной, и по ходу практической работы. Но говорить о них пока рано. Будем работать дальше в решении конкретных проблем и задач, стараясь принести пользу обществу.

— С чего началось ваше увлечение наукой?

— Мне кажется, в любой работе нужно искать романтику и ловить от нее «кайф», чтобы глаза горели. Мое увлечение наукой началось с первого курса с Анатомии человека. На 4 курсе учебы я стал активно участвовать в жизни СНК анестезиологии и реаниматологии. С началом пандемии COVID 19 пришлось переориентироваться в сторону практической медицины, занятия наукой временно пришлось оставить. На 6 курсе, после прохождения цикла по анестезиологии и реаниматологии и более близком знакомстве с Вадимом Ивановичем Ершовым, я снова с энтузиазмом начал втягиваться в научную работу. Вадим Иванович не только знакомил меня с научными трудами кафедры, Федерации Анестезиологов Реаниматологов России, но и давал возможность лично поучаствовать во многих крупных проектах.

— Расскажите о вашем проекте? Чем он полезен?

— После одной из лекций в ординатуре Вадим Иванович предложил изучить проблему синдрома последствий интенсивной терапии в отделении реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ) у пациентов с острой церебральной недостаточностью. Весь первый год обучения в ординатуре мы активно изучали данную проблему, опубликовали несколько статей по данной теме. К концу обучения в ординатуре уже сформировалось четкое представление о материалах и методах изучения и исследования, планируемых результатах и их практического применения. К этому времени уже была готова аннотация и набраны первые пациенты. Вадим Иванович предложил поступить в аспирантуру и продолжить целенаправленно изучать данную тему с заделом на написание кандидатской диссертации.

— Если абстрагироваться от темы науки, чему Вас еще научил наставник?

— Наукой жизнь не заканчивается. За все то время, что я знаком с Вадимом Ивановичем, он научил меня не только профессиональным аспектам работы, но, что самое важное, жизненным. По-отечески ругая, делая замечания, давая советы, мой наставник формирует из меня более взрослую личность. Помню на первом году обучения Вадим Иванович мне позвонил два раза, а я был занят на практике и не взял трубку. Перезваниваю, а он мне говорит: «Телефон нужно брать всегда, кто бы тебе не позвонил. Не можешь ответить – напиши SMS. Иногда это вопрос жизни и смерти». Я сначала был внутренне не согласен, бунтовал – как же всегда брать, а если занят и так далее. А сейчас понимаю, что иногда не взятая трубка телефона – это цена чей-то жизни, особенно в нашей специальности. Таких ситуаций на самом деле очень много, просто эта почему-то мне больше всего запала в душу.